Пост 45 (14). Вермеер и Дельфтская школа. Часть первая. Продолжение

Наконец, были художники, работавшие в Дельфте и в Гааге, как например Ван Ковенберг (он поселился в Гааге приблизительно в 1647-1648 году), чьи манеры письма и темы не были местными, скорее – космополитического характера, соответствующего вкусам голландского королевского двора и тех местностей, которые были под их влиянием (см. рис.11). 

Сильное взаимовлияние Утрехта и Дельфта, которое отмечено с начала шестнадцатого столетия, объясняется тем, что королевский двор поддерживал художников обоих городов. Точно так же многие примеры влияния Дельфтской школы могут отражать успех художников Антверпена при дворе Фредерика Хендрика, а также то, что значительное число фламандских художников и ремесленников оседали в Дельфте из-за его близости к королевскому двору (или, как это было в начале 1580-х годов, когда в Дельфте обосновался  уехавший из Антверпена Франсуа Спиринг (Franсois Spiering, ткач гобеленов).

Эти соображения могут изменить расхожее представление о Дельфте, как о «сладком городе» со служанками, которые в просторных дворах наливают в кружки молоко и ведут беседы с кавалерами. Идеальным носителем такого мнения является Питер де Хох (см. кат № 25-34). 

Являются ли его работы действительной характеристикой Дельфта, как это всегда предполагается? Он жил в Дельфте всего пять или шесть лет (около 1655-1660 годов) и в своих картинах тех лет он очень похож на своего роттердамского коллегу Людольфа де Жонга (см. рис. 250). 

Несколько художников из Дельфта были хорошо известны в Роттердаме и, вероятно, часто туда ездили. Де Хох родился в Роттердаме (1629) и жил там до 1654 года, пока не женился на женщине из Дельфта. Эгберт ван дер Поэль переехал в Роттердам в расцвете своей карьеры (вскоре после разрушительного взрыва порохового склада в Дельфте 12 октября 1654 года, см. кат. №51). 

Другие художники Дельфта, как Хармен и Питер Стенвик (Barmen and Pieter Steenwyck, кат. № 59), обязаны лейденской школе.

А что Вермеер? Смог бы «Вермеер из Дельфта» превратиться в такого художника, каким он стал, если бы он жил в Роттердаме? Скорее всего, он бы не встретился с Карелом Фабрициусом, который «как бы связал его с Рембрандтом» [63]. 

Оторванное от действительности мировоззрение  некоторых художников, ставших известными после смерти, было присуще обоим направлениям (реализму и развивающемуся импрессионизму) в девятнадцатом веке, и есть достаточные основания полагать, что это происходит и сейчас [64]. Два художника даже умерли как романтические герои – Фабрициус в возрасте тридцати двух лет погиб при взрыве в Дельфте, Вермеер в 43-летнем возрасте –  умер в долгах и (по словам его жены) «потерял рассудок» [65].